«Одежда — это суперманипуляция» – интервью с Данилой Поляковым

Привет! Проходи на кухню, — Данила гостеприимно открывает передо мной дверь однокомнатной квартиры на первом этаже в Крылатском. — Я сюда не так давно переехал.

Ты один живешь?

Да. На самом деле я за свои 35 лет никогда не жил один, я до этого шесть лет в центре обитал. А тут двоюродный брат рассказал, что квартира освободилась, и я согласился сюда заехать. Здесь жила пара родственников, после их смерти помещение два года пустовало. И когда я заселился, то попал в мир их вещей. У людей тут вся жизнь прошла, все предметы быта остались. И когда ты во всем этом копаешься, то находишь такие штуки интересные. Видишь, какая пепельница необычная? (Даня протягивает мне винтажную пепельницу из перламутрового стекла.)
Гардероб тут был большой. Друзья теперь, когда замечают на мне новые шмотки, подшучивают, что я ношу одежду мертвых людей. А еще я тут обнаружил телевизор. Я его лет 15 не смотрел. А тут залип дня на три, даже рекламу не переключал — столько информации получил.

При этом — я знаю — ты не активен в соцсетях. Это твоя принципиальная позиция?

Я иногда через кого-то могу свои соцсети посмотреть, чтоб узнать, что там у меня «в жизни» происходит. Там кто-то что-то выкладывает… Мне самому это вообще не интересно, я соцсетей сторонюсь, боюсь зависимости от них. Вообще — я за технологии, за науку. Но я чувствую себя сильнее, когда отстраняюсь от всего этого. У меня есть возможность купить себе айфон, но не хочу. Я его называю «волшебный камень». Так очевидно, как все от него зависят. Это забирает столько твоей жизни. Многие, возможно, хотели бы, чтоб у них ее забрали. Но я лучше даже телик посмотрю или поделаю что-то. Не люблю, когда люди сидят в компании и вдруг утыкаются в телефон. Это такая «соцпалатка», такой домик, чтобы спрятаться. Только тебе стало чуть-чуть скучно или почувствовал стеснение, страх, раздражение — сразу загородился трубкой. Уж лучше, я считаю, эту эмоцию проговорить, выйти из этой ситуации. Самостоятельно справиться с тревогой или волнением. Сейчас ведь все на стрессе…

У тебя теперь более размеренный образ жизни? Ты говорил, что ходьбой занимаешься, рисуешь, шьешь…

Да, я занимаюсь ходьбой, но это не от того, что веду размеренный образ жизни. Не то чтобы я сижу дома, рукодельничаю и хожу на прогулки. Я все в таком же колесе, просто оно по-другому стало работать. Дело в том, что раньше я занимался хореографией. И был всегда в тонусе. Потом танцевал для себя, в клубах. Бывало, пропляшешь всю ночь — и ты в форме. Сейчас я стал меньше ходить по ночным заведениям, потому что половина из них позакрывалась, пошла волна других клубов и… В общем, я начал толстеть. Я в возрастную фигню не верю, но мой образ жизни сменился. И я не хочу раздуваться. По идее, йога была бы идеальна. Но мне хочется что-то свое найти. И я выбрал ходьбу по Крылатским холмам — все-таки свежий воздух, разные трассы. И появляется естественный тонус.

Ты упомянул про занятия танцами. Насколько я знаю, именно с них началась твоя творческая деятельность?

Вообще, моя творческая деятельность началась с того момента, когда в детстве меня посадили в мешок. У нас в детстве были очень интересные праздники. Я рос в большой семье, был пятым ребенком, и мама всегда делала очень смешные представления. В Новый год я был Бабой-ягой. И мама придумала, чтобы меня третий брат выносил в мешке как подарок. Я очень ярко это помню, потому что Новый год — это самый классный праздник для ребенка, намного круче, чем день рождения, потому что задействованы все.

Значит, с тех самых семейных представлений проявилась твоя склонность к эпатажу?

Слово «эпатаж» очень странное, я его не понимаю. Это какое-то отклонение от стандартов поведения, с эффектом «вау». Но то, что я делаю, — все-таки не эпатаж. Я склонен к неординарному поведению. Это значит не стесняться того, что тебе нравится, того, что по-настоящему эффектно. Фатальное желание, чтобы люди друг друга понимали и самовыражались.

В детстве ты самовыражался через танец?

Я занимался год хореографией, дольше не смог. У меня были слишком хорошие данные для младшей группы, а в старшей я сильно отставал по «мозгам» — интересы у детей там были другие, и меня морально задавили. Слава Богу, что мама это поняла и разрешила мне бросить. Потом сестра привела меня в клуб. И меня сразу же взяли танцевать гоу-гоу. Это очень смешно, конечно, танец раскладушки… Это был атас. Мы смотрели много клипов, копировали движения. И вот я стал танцором. А параллельно занимался модельным бизнесом.

Как ты туда попал?

Мы танцевали с диджеем Грувом (Данила также танцевал с группой «Демо». — Прим. ред.), и молодой дизайнер Света Ватанина увидела меня и захотела, чтобы я поучаствовал в показе ее выпускной коллекции. Я согласился, и там меня заметили крутой стилист Галя Смирнская и Денис Симачев, который учился на курс младше.

Расскажи о сотрудничестве с Денисом. 

Я с ним работал не только как модель, но еще и как стилист. У меня очень ярко выраженный образ. На мне отлично смотрится любая одежда — и мужская, и женская. Я умею подстраиваться. Но тогда очень сложная система была. Это сейчас стали серьезно относиться к моде, и это здорово, потому что такой подход по-настоящему формирует жизнь. Изменяя свой стиль, ты абсолютно меняешь самоощущение и отношение людей к себе. И у тебя все идет по-другому. Тогда в России еще не понимали, что мода — это большая часть культуры. Это наука! Говорят, что встречают по одежке, провожают по уму. Одежда — это суперманипуляция. Я отчетливо вижу, когда люди пытаются выглядеть заурядно и не привлекать к себе внимание. Одежда очень о многом говорит.

А что было дальше? Съемки для журналов «Ом», «Птюч» — жизнь закрутилась?

Чувствую себя таким старым сейчас… Я тогда был подростком. А по ощущениям — ребенком. Не понимал, что происходит. Видел какие-то искренние моменты, какие-то шокирующие моменты. Крутое время было на самом деле. Но так не хочется говорить штампами. Я не ностальгирую. Я вспоминаю только то, что влияет на меня сегодняшнего.

Например?

Как ко мне относились друзья, семья. Вспоминаю, как выглядел раньше, как вел себя… Я странный человек. Многие говорят, что я как аутист. Например, могу стоять и смотреть в окно очень долго. Мне нравилось гулять одному и рассматривать то, что валяется на земле. Собирать какие-то трешевые вещи, какую-то фигню…. Мне по-настоящему это нравится. Я наблюдатель.

Картина Данилы Полякова

Ты не ощущал, что безумно востребован?

Я просто работал. У меня была сверхидея («универсальная модель». — Прим. ред.). Жизнь, она на самом деле без пола. Жизнь для всех. Мне действительно нравится создавать образы. Хочется вдохновлять. Потому что я понимаю, как это влияет на мир вокруг, на самоощущение. Сегодня ты, например, брутальный мужчина и смотришь, каким образом на тебя реагируют и мужчины и женщины, а в другой раз ты сидишь, как изящная дама. И наблюдаешь опять за реакцией. Это как наркотик на самом деле. Как вода и воздух…

А какая роль тебе самому больше нравится?

Мне больше нравится роль изящной дамы. Я как слониха из «Ледникового периода», которая возомнила себя опоссумом (смеется).

Ты долго работал за рубежом. Как выстраивают рабочие процессы там?

Там точно лучше, чем здесь, там очень классно. Нужно делать все, чтобы люди путешествовали, менялись культурой быта. И кто бы что ни говорил, я профессионал. Мне даже знание языка не нужно. Потому что есть сверхязык — это язык помощи.

Почему ты решил вернуться?

Обстоятельства сложились так, появилась в семье проблема — болезнь. Я должен был вернуться сюда и быть рядом с мамой. Потому что это важный момент, она нуждалась в моей помощи. Я решил, что лучше я здесь буду ничего не делать, чем там буду эгоистом. Родители очень сильно влияют. И вот сейчас их нет. Когда я вспоминаю, как они жили… Это невероятно на самом деле. Они герои. Воспитали пятерых детей и при этом сохранили свой ресурс индивидуальности, не стали истериками. Удивительно, что я их продукт…

Как бы ты описал себя?

Я занимаюсь «социально-бытовой системой». Доношу до людей, что очень важно то, как ты выглядишь. Пытаюсь вдохновить. Я хочу, чтобы все вокруг чуть-чуть притормозили и хотя бы на секунду задумались… Как мы сделаны, откуда мы сделаны… Ведь дальше ничего нет. И как ты можешь повлиять на то, что здесь останется.

Расскажи, чем ты сейчас занимаешься?

Делаю новую коллекцию, называется «Кибер-Индия». Вообще, Индия — это не моя страна, совершенно не моя культура. Но я недавно посмотрел фильм «Миллионер из трущоб» и очень вдохновился. Решил создать красивые наряды для очень смелых, умных мужчин. И для женщин, кстати, тоже. А еще недавно нарисовал такую картину… Ух, она меня самого пугает. Но это надо видеть!