Птица феникс: ошибки выгоревших

Когда мне было 25 лет, я была очень заряженным человеком. Много дел, все успеть, всем помочь. Еще, еще, еще! Знакомый психолог заметила, что еще пару лет такой жизни — и я лягу на диван, потому что не будет сил даже встать. Я не поверила, конечно.

Спустя годы я пишу этот текст прямо с дивана, уговаривая себя его написать с прошлых выходных. Но тут я не одинока. Оказывается, подобная проблема существует у всех взрослых людей.

Как заставить себя делать работу, за которую платят, если делать ее нет никаких сил? На другое силы есть — а на работу нет.

Знакомый юрист несколько часов настраивается, прежде чем приступить к составлению юридического документа. Знаю райтеров, которым нужна медитация перед тем, как приступить к тексту. Знаю и тех, кто годами не может бросить курить, потому что сигарета и кофе за пределами офиса — тот самый ритуал, чтобы тоже наконец приступить к самой работе. Модное слово «прокрастинация» по факту обозначает совсем другой процесс — профессиональное выгорание.

Но на самом деле сгореть (или перегореть) можно от чего угодно — от семьи, друзей, любви, окружения, любого дела. В общем, всего того, от чего раньше перло, но вдруг перестало. Один из точных признаков, что вы уже в этом процессе, — бесконечный скроллинг лент соцсетей как имитация хоть какой-то деятельности.

Потому что выгорание — это та ситуация, когда прежние наши занятия — и даже за деньги! — кажутся нам бессмысленными настолько, что мозгу приходится искать энергию для их выполнения. Это не отсутствие сил, а отсутствие воли и желания делать что-то даже через «не могу». Поэтому советов, как именно вам насильничать над собой в этом тексте не будет. Тут вообще не будет никаких советов.

Кризис смысла или смысл кризиса

Однажды в редакции самого популярного делового журнала мне дали задание написать про кризис среднего возраста у мужчин. Спикером, у которого я должна была взять интервью и сделать из него колонку, был известный бизнесмен, врач-психиатр по своему первому образованию. Он оказался тем еще кадром. С хитрым прищуром он обходил все мои вопросы, не рассказывая ровным счетом ничего из того, что могло бы мне пригодиться, кроме упоминания, что ядро этого кризиса — это поиск смысла. Точнее, поиск новых смыслов.

Я не выдержала и спросила уже в лоб, мол, что же делать родным и близким тех иссушенных борьбой с кризисом среднего возраста. И получила ответ: «Оставить своего любимого человека в покое».

Текст колонки редакции не понравился: «Эти рассуждения никому не нужны — нужны конкретные рекомендации, советы, упражнения, может быть, контакты клиник». Правда, в конце концов психиатр все же дал рекомендацию, которую потом сам же вычеркнул из текста: «Сжигайте себя до конца». А на мой вопрос, почему он решил убрать эту фразу, ответил: мы не вправе призывать наших читателей к действиям, мы, конечно, можем дать им искру — но не в лоб.

Я часто вспоминаю эту историю и фразу «сжигайте себя до конца», когда слышу истории про выгорание. Пожалуй, это лучшая метафора самого процесса. Первооткрыватель стресса Ганс Селье писал, что стресс — это просто реакция на жизнь, только острая, которую организм вырабатывает для защиты от обстоятельств. Собственно, вся наша жизнь — это борьба двух видов: или с другими, или с собой. С физиологической точки зрения стресс запускает процесс создания этого гормонального коктейля. Этот адреналиновый заряд вынуждает нас принимать решение и модель поведения. А их всего две: бей или беги — решай проблему или дистанцируйся от нее. Как загореться к постылой работе, бойфренду, друзьям? Руби или беги. Но если ни один из вариантов не может быть использован, то внутренний огонь начинает подъедать нас самих.

Чем взрослее становишься, тем сложнее заставить себя делать то, что не имеет смысла. Бессмысленный труд или действия — это наказание, а не работа. И чем яснее внутри себя мы это понимаем, тем горячее двигатель внутреннего сгорания.

Сколько стоит ваша жизнь?

У американцев есть классное понятие my f*cking money — «мои гребаные деньги». Это такой аналог заначки, которая должна быть у каждого взрослого человека на всякий случай, вроде того чтобы встать и выйти из ситуации прямо сейчас: уйти с работы, которую ненавидишь, перестать жить с человеком, которого не любишь, и снять себе отдельное жилье.

Деньги — как ресурс изменений, как энергия и бензин для новой жизни, чтобы не сгореть. Но ни один самолет не садится с полным баком топлива, чтобы не взорваться. И пока в нас самих тлеет этот огонь, но нет внешнего ресурса подпитки, мы, конечно, никуда не полетим. Точнее, не приземлимся. Поэтому гореть не так болезненно, чем когда то и дело пригорает. Эта метафора про самолет очень точно описывает, почему на самом деле все эти советы из популярной психологии не работают в нашей частной жизни.

Потому что все знаменитые истории успеха, как люди вышли из одной зоны комфорта и немедленно (и медленно) нашли себя в новой более счастливыми, помолодевшими победителями, — классический кейс «систематической ошибки выживших». Этот термин появился благодаря венгерскому математику Вальду, который работал на американскую авиалабораторию. Ему дали задание выяснить, надо ли укреплять дополнительной броней фюзеляж и прочие части самолетов-бомбардировщиков, которые возвращались изрешеченными после обстрела. Он смог доказать, что не надо, потому что те самолеты, которым попали в другие части, например в двигатель или бензобак, выходят из строя и не возвращаются вообще.

В общем, ошибка выживших — что мы знаем об этом только от них, но не знаем о тех, кто не вернулся.

Если эти рецепты успеха сработали у них, это вовсе не означает, что это же сработает у вас. Мы не знаем, какой процент тех, кто не смог найти новую хорошую работу, уйдя с ненавистной старой, а нашел еще хуже. Опыт успешного блогера, френда, знакомого из соцсетей вовсе не означает, что у вас тоже все случится. И уж точно никто не гарантирует, что завтра будет лучше, чем вчера.

Нет. Жизнь — это, можно сказать, местами грязная работа, но должен же и ее кто-то делать. Почему не вы?

Другое дело, что выгорать можно по-разному. Если в 25 можно жаловаться на нехватку сил, потому что еще не умеешь распределять и все хочется попробовать, то в 35 уже более важным становится совсем другой вопрос — зачем? Зачем я хожу на эту работу, живу с этим мужчиной, в этом месте, зачем эта женщина — моя подруга и т.д.

Или нет, все же боязно вот так вот сразу что-то менять. Зачем ломать то, что работает? Надо ждать, пока сломаешься. Поэтому нужны декорации, другие люди, группы поддержки, чужие истории успеха, посты в Facebook и остальная ментально-эмоциональная пена, создающая красивое колыхание окружающей среды, чтобы сохранить видимость нормальной жизни.

«Кризис смысла» — как точно тогда подметил психиатр ключевые слова, которые идеально подходят к теме выгорания. Только хорошо прогорев до конца, до состояния горстки пепла, когда уже нечего терять и ничто уже не триггерит, можно по-настоящему честно себе ответить.

В случае отсутствия новых смыслов можно опереться хотя бы на иррациональное желание и ожидание чуда. В компьютерной игре Assassin’s Creed есть такое понятие, как «прыжок веры» — игровая ситуация, в которой герой прыгает в бездну, но чудесным образом приземляется в стог сена и все же остается в живых, несмотря на все законы физики. Если проводить аналогию с самолетом, то это не выйти из зоны комфорта, а именно прыгнуть в бездну — приземлиться, но уже с пустыми баками, доверяя окружающей среде и отключив страх переломать ноги.

Хотя риски, конечно, есть.

«Прыжок веры»

Как-то я познакомилась с шаманом из Тувы. Я написала эссе про Джима Моррисона и хотела проверить некоторые свои гипотезы. Ему было лет 70, он приехал в Москву развеяться — как мы любим ездить в экзотические страны, ему был нужен большой город. Повариться в густой массе энергии вечно спешащих людей.

Всем записавшимся на его семинар он сообщил, что якобы плохо себя чувствует. У него было несколько свободных дней, которые мы провели вместе. Например, сидели в маленькой чебуречной и пили чай. И тут мне позвонил один знакомый журналист, довольно токсичный человек. Почему я с ним так долго общалась, я и сама не знаю. Но сила человеческой инерции — велика. Можно годами делать ненавистное.

Я увидела его номер на определителе, и внезапно мне пришла мысль, которую я не могла отогнать: зачем мне брать трубку? Я наперед знаю, что он скажет. А что будет, если не брать? Просто представила, что я в самолете и не могу взять трубку.

Не знаю, было ли в этом действии влияние шамана, но с ноября 2017 года я вообще перестала брать трубку, когда звонит этот человек. Хладнокровно удалила его из соцсетей, ничего никому не объясняя — и даже ему.

Выгорание — это точка абсолютного нуля, когда выжимать из себя больше нечего.
Когда сгорают все те оковы, что нас сдерживали внутри этой системы координат — и что? И все. Чтобы воскреснуть, надо умереть, закончить, поставить точку. Что вовсе не мешает нам, взрослым людям, время от времени хотеть на ручки или просто чтобы все как-нибудь само разрулилось.

Полосы бывают черные, белые, а бывают и взлетные. Но чтобы взлететь, нужно не бояться упасть.