«Выбор очень простой: либо делать, либо не делать» – интервью с Евгением Цыгановым
С чего началась ваша музыкальная история?
В три года родители привели в музыкальную школу, а уже в пять лет я начал учиться по классу фортепиано. Но я на нем не играю, потому что у меня, как у любого нормального парня, тогда возникло много разных других интересов. А потом, лет в 15, мы с ребятами, с которыми учились вместе в Московской международной киношколе, основали группу под названием Apage Satanas, делали такой достаточно мрачный музон. Дальше мы с барабанщиком захотели создавать что-то более позитивное, так появилась команда «Гренки». Мы все тогда учились в театральных вузах, сейчас эти люди — достаточно известные артисты: Паша Баршак, Олег Долин, Дима Высоцкий… Потом все стали страшно занятыми, история приостановилась. Мы записали альбом в Санкт-Петербурге на студии «Мелодия», но не было серьезного релиза, он до сих пор в пространствах интернета где-то плавает. И вот четыре года назад, на 20-летии группы «Кирпичи», ребята предложили их поздравить. Мы, как старые приятели и поклонники этого коллектива, решили с моими друзьями Мишей Химаковым и Андреем Муравкиным сыграть им подарок из их песен. Получили их одобрение по поводу того, как все неплохо звучит, и решили — почему бы нам не продолжить это дело.
Это стало отправной точкой для создания группы PokaPrёt?
Да, мы захотели, чтоб прозвучала музыка, которая была в 90-х нами любима, — «Колыбель», «Джан Ку», «Югендштиль», «Химера» и другие питерские группы. Решили дать новую жизнь той музыке, с которой современные молодые люди вряд ли хорошо знакомы. И просто играть ее в клубах. А в итоге у нас стали появляться собственные песни, к нам добавился еще один музыкант — барабанщик Антон Владимирский. И сейчас мы сводим сингл, записываем альбом, готовимся к гастролям в Германию и еще всяким интересным затеям. В общем, развиваемся.
Если упростить, то это рок, а если не упрощать, то не к чему определять стиль. Когда еще у нас была группа «Гренки», мы играли и фанк, и гранж, и брит-поп, никак не могли определиться. Все говорили: «Ну понятно, вы молодая группа, все, что любите, то и запихиваете». Но я считаю — зачем себя держать в каких-то жестких категориях? Нам самим было бы скучно делать все в одном жанре. У нас сейчас главный акцент — на поиске своего звучания, важнее всего все-таки остаться собой. Та музыка, которую мы создаем, она не настолько популярна, как что-то, что сегодня на слуху, что горячо обсуждается… Но мы все же выросли на роке и хотим остаться рок-бэндом.
Я, наверное, остался в тех настроениях. Я слушаю Faith No More, Sublime, Doors, Rage Against the Machine… Просто потому что то, что появляется сегодня, меня не настолько цепляет, как та музыка, которую я слушал в свои 15 лет.
Расскажите подробнее, кто эти ребята, с которыми вы играете в группе?
С Андреем мы познакомились в клубе «Нирвана», он тогда был фаготистом из Гнесинки, вскоре мы стали играть вместе в «Гренках», ему тогда было 15, мне 18, то есть 20 лет назад. Потом он меня познакомил со своим одноклассником Мишей. Выяснилось, что тот очень неплохой музыкант и вообще классный парень. Миша играет почти на всем, пишет музыку для кино. А Антон сначала ходил на наши концерты как слушатель, а оказалось, что он отличный барабанщик, и мы пригласили его в команду. И конечно, группы бы не было без Дениса Забияки и Zabiyaka Records.
Как происходит процесс создания песен? Кто у вас пишет музыку, а кто — тексты?
Как и везде: вдруг возникает тема, мы за нее цепляемся, из нее что-то рождается, иногда случайно, иногда вымученно. Были песни, над которыми мы бились некоторое время, чтобы они зазвучали, и они зазвучали. А некоторые зазвучали сразу, но мы от них отказывались, потому что они нам надоедали. За тексты отвечаю я, и они мне тоже иногда надоедают, бывает, что там много инфантильного, но это не самое ругательное слово, которое можно придумать. В общем, живой процесс… Мы никому ничего не должны, у нас нет никаких контрактов, обязательств. Пока эта история не про деньги, а про детскую мечту.
Правильно я понимаю, что вы с детства мечтали стать именно рок-музыкантом?
Ну, наверное, лет с 15.
Почему тогда все же выбрали режиссерский факультет?
Понимаете, рок-музыканты должны ходить в армию, а студенты вузов — нет. К тому же можно быть рок-музыкантом и выходя на театральную сцену, и снимаясь в кино тоже.
Как возможно совмещать такое количество разных проектов, особенно если заниматься каждым из них на серьезном уровне?
Вы знаете, есть такой режим на комбике гитарном, называется stand by. Когда комбик не работает, он находится в режиме ожидания. Тут важно, наверное, что когда ты включаешься и у тебя все лампы греются, то одно работает на другое. Когда параллельно идут концерты, спектакли и съемки, то понимаешь, что твой организм переходит на какой-то новый уровень подключения, нежели когда у тебя не происходит ничего. Периоды ожидания тоже важны. Но меня не пугает, когда вдруг начинается активный момент и все сплетается в один какой-то режим, когда ты вдруг куда-то летишь, едешь, снимаешься… Понятно, что ресурс ограничен у человека, но он на самом деле гораздо больше, чем мы его используем. Это все вопрос вдохновения. Если то, чем вы занимаетесь, вас вдохновляет, то значит, вы этим вдохновением питаетесь и для других работ, и для других каких-то моментов в жизни. Это как влюбленность, наверное.
А что вас вдохновляет?
Поездки, впечатления, города, да все что угодно. Запахи, люди, еда… Ну и репетиции, например. В том числе музыкальные.
Репетиции — это то, что вам дает ресурс, не забирает его?
Ну бывает по-разному, но в правильном варианте — да. Как и спектакли. Если все верно, если ты правильно включен, то ты заряжаешься энергией.
Что значит «правильно включен»?
Имеется в виду твое отношение, твои исходные точки, когда ты воспринимаешь процесс не как «когда же уже это все закончится», а как «я вот здесь и сейчас, и то, что сейчас происходит, — это классно». Даже если тревожно или тяжело, но если ты включаешься и чувствуешь эту отдачу от момента, то да, ты заряжаешься им. Тут вопрос отношения.
А вопрос дисциплины? Как вы распределяете время на все свои дела?
Дисциплина — это сложный момент. Так получилось, что со временем я становлюсь более дисциплинированным. Но важно, чтобы это не была история про пионервожатого и пионеров, потому что такое может убить все что угодно. Но вроде как пока мы все с этим справляемся. В том смысле, что и ребятам это тоже важно.
Вы изнутри знакомы с кино, театром, музыкой. Знаете всю «кухню». В чем отличие между этими видами искусства?
Это одно и то же. Тут вопрос куража и трепета перед происходящим. Вы можете и салатик готовить с вдохновением, а можете играть девятую симфонию как наказание. Тут не с видом деятельности связано, а с вашим восприятием момента.
Музыка считается наиболее эмоциональным видом искусства, если сравнивать, например, с тем же театром, в котором много интеллектуального, — вы с этим согласны?
Я не готов рефлексировать, я просто чувствую, что мне надо этим заниматься, и я занимаюсь. То есть расставлять приоритеты, раздавать оценки, рейтинги — мне это не интересно. Мне интересно встречаться, включать комбы, раз-два-три-четыре — и мы начали играть. А потом ушли в импровизацию, в джем — и вдруг у нас получилось, и как-то это на что-то похоже, и мы, страшно довольные, разошлись. Я сейчас понимаю, что я чаще от репетиций получаю больше удовольствия, чем от концертов. И это такой важный прогресс, наверное. Репетиция — это не дежурная подготовка к концерту, а это и есть тот самый момент, который приносит радость. Наверное, уже концерты ради репетиций, а не наоборот, понимаете? Концерты ставятся для того, чтобы был какой-то стимул репетировать. А потом мы встречаемся на репетициях — и это самый главный момент и есть. Такое внутреннее действо для нас четверых — самое важное.
Похоже ли это на театральную репетицию?
Нет, это все-таки разные вещи. Тут меньше мозгов. В театральных репетициях важен разбор, вы должны понимать, что вы делаете, а здесь вы включаетесь какими-то другими рецепторами.
Ваша актерская популярность вам помогает или мешает в вашей музыкальной деятельности?
Вы знаете, если бы я очень хотел, чтобы мне это помогало, если бы мне было так важно раскрутить группу, я бы на этом настаивал: «Идите посмотрите на аттракцион под названием «поющий актер». Пока на сегодняшний момент мне не так важно, 30 человек в зале или 150. Конечно, когда зал забит — это прикольно. Но опять-таки, важно как-то в этом оставаться собой, заниматься тем, что интересно тебе, а не гнаться за количеством подписчиков.
А где вы вообще выступаете?
В Москве, Питере, ездили в Эстонию, Казань, Суздаль. У нас есть любимые места, в которых мы выросли, — такие как «Грибоедов», «Китайский летчик» и «16 тонн» те же. Но вот мы отдали дань всем, сыграв в этих клубах, и сейчас будем открывать какие-то новые площадки и новые города.
Каково было участвовать в таком культовом фестивале, как «Нашествие»?
Мы играли два раза на «Нашествии», на «Стереолето» в Петербурге выступали. Я думаю, не в последний раз. Концерт как концерт. Мы играли в супермаленьком клубе в Москве, который называется Old Town, когда музыканты и слушатели на одном пятачке сходятся, и знаете, это по энергии было ничем не меньше, чем «Нашествие». Тут вопрос, чтобы какие-то вибрации сошлись и произошел этот момент включения опять-таки.
Ваша публика — кто эти люди? Как вы находите своего слушателя?
Они сами нас находят. Наверное, большинство наших слушателей нас пока не нашли, я думаю, что есть еще масса людей, которые любят такую музыку и просто не знают о существовании нашей группы. Не знают о том, что у них есть возможность получить какую-то радость от концерта. Потому что объективно то, чем занимаемся мы, — это не суперраспространенное явление. Мы не гонимся за супермодными тенденциями, с одной стороны, с другой стороны, мы не пытаемся влезать в мейнстрим. Такой вот полноценный рок-концерт, который сегодня редкость. Те люди, которые играли подобную музыку тогда, они уже превратились в динозавров, если еще сохранились. Это какой-то новый виток, если все движется по спирали, то нам кажется, что эта музыка актуальна и сейчас, когда есть масса запретов, ограничений, когда все погружены в соцсети, нежели в живое общение. И нам кажется, что эти живые концерты, живые выступления — это все очень даже важно и актуально.
Насчет социальных сетей. Есть такое мнение, что музыка отошла на второй план из-за засилья Instagram, Facebook. А вы как считаете?
Да хоть на третий. Это не имеет значения. Как и театр. Он может быть модным, может быть не модным, но он просто всегда будет. Не имеет значения, в топе он или не в топе. Не важно, насколько блогеры популярнее театральных артистов. Человек делает то, что он делает, и либо он делает это классно, либо он делает это сомнительно. А вопрос популярности и вторых или третьих мест — это уже вопрос не к нам.
У вас есть песня «Лайки», то есть вы как-то высказываетесь насчет желания получить признание в соцсетях…
Да, эта песня заводит в социалочку. Но ничего страшного. Мы живые, мы наблюдаем то, что происходит вокруг нас, но мы не кричим по поводу этого: «Эй, одумайтесь!» Пытаемся скорее на эту тему отшучиваться. Сказать, что песня «Лайки» — это суперсерьезная песня, нельзя. Ну мы позволяем себе над этим посмеяться. Иногда так истерично посмеяться, но тем не менее.
Как по-настоящему талантливому музыканту не потеряться в потоке однодневных песен и найти своего слушателя?
Мне кажется, надо просто делать и все. Если вы делаете что-то классно и будет пять человек, которым это нравится, это уже неплохо. У меня есть приятель, который занимается вымершими языками, и он получает невероятное удовольствие от того, что может открывать то, что кроме него никто не способен открыть. Это какие-то совершенно разные степени радости, разные степени понимания. Ну да, есть фастфуд, который люди жрут тоннами, а есть редкая еда, которую могут позволить себе единицы, но она от этого не теряет ценности.
Я так понимаю, что один из ваших принципов по жизни — это просто заниматься тем, что нравится, делать это, пока тебя «прет»?
Да, собственно, отсюда все и возникло. Выбор-то очень простой: либо делать, либо не делать. Вот нравится вам делать музыку, а дальше вы просто принимаете решение для себя. Вам все говорят: «Ребята, а на фига вам это надо?!» Или там: «Ну ладно, ребята, это не The Beatles, не Queen!» Ну а дальше вы либо прете вперед, либо нет. Важно, с кем ты это делаешь. Вообще, вы можете себе все что угодно придумать. Делать винтажные трехколесные велосипеды для трехлетних детей, если вам вдруг так захотелось. Это ваша жизнь, почему бы нет! И таких велосипедов в жизни не будет ни у кого, потому что только вы их так любите. Ну так делайте! Это же про любовь. В этом мире так много ненависти и озлобленности и так мало какой-то веры в себя, в других, в какие-то радости от процесса творчества, что мне кажется, мы делаем мир лучше этим. Даже если местами это супернаивно.
Чужая оценка, критика вас не цепляет?
Нам интересна критика, мы открыты к этому, спокойно относимся.
Вы часто говорите о том, как важно делать…
Мой мастер Петр Наумович Фоменко говорил: «Кто делает, тот и прав».
А у вас не бывает таких состояний, когда не хочется ничего делать?
Если что-то любишь, то нет. Ну или если ты заболел. Заболел — выздоравливай и возвращайся.
Периоды застоя, когда нет драйва, вам не знакомы?
Это возможно, но тут дело в том, что это не имеет отношения к предмету того, чем ты занимаешься. Это имеет отношение к твоим собственным болячкам, но если мы говорим о том, что эта история терапевтическая достаточно, как любое творчество, то вообще-то сцена лечит, музыка, наверное, тоже.
А что на вас повлияло как на человека, сформировало вас как личность?
Родители. Друзья. Мой мастер Петр Наумович Фоменко. А в остальном… Учитель может встретиться и в проходящем дедушке с собакой, и в каком-то случайном бармене, который как-то адекватно себя поведет… Тут вопрос в том, что либо ты готов воспринимать окружающую тебя действительность, либо ты замкнут на каком-то неразвившемся эго. Я не могу сказать, что я весь такой крутой и не эгоистичный. Я встречаю людей, которых я беру себе в учителя, даже если они младше меня. Например, даже своих детей. Беру в учителя по каким-то качествам, поступкам. Вы говорите про мою сложившуюся личность. А я не считаю себя сложившимся.
Ну на данном этапе…
Как-то складываемся, это все живой процесс… Видите, четыре года назад у меня не было группы, а сейчас есть.
Ближайший концерт группы PokaPrёt состоится 05.02.2019 в клубе «16 тонн»
Фото: Мария Попова