Современное искусство и главные тренды сезона осень-зима — 2021/2022
Анималистические принты
От хищных принтов Roberto Cavalli веет хтоническим ужасом. Его исток кроется не в биоразнообразии мотивов (которому бы позавидовал любой зоологический атлас), а в героях, как будто бы вырвавшихся из гетто. Из нейлоново-вельветовой темноты на бомбере выступают золотые грилзы. Человеческий ли это оскал или гориллообразного чудовища Тифона с климтовского «Фриза Бетховена»?
«Фриз Бетховена» (фрагмент), Густав Климт, 1902; Roberto Cavalli осень-зима 21/22
Из стерильной белизны пространства, как с чистой штукатурки на фреске, выступают богини в леопардовых шкурах. Вот из глубокого разреза на черном платье показалось обнаженное бедро. На лифе деликатно мерцают бусины вышивки. Их приглушенный блеск напоминает позолоту византийских икон. Сочетание эротизма и строгости – образ Юдифи с картины Климта.
«Юдифь и голова Олоферна», Густав Климт, 1901; Roberto Cavalli осень-зима 21/22
К цивилизации возвращает пластика моделей. В некоторых кадрах узнаются позы с эскизов Льва Бакста. Он создавал костюмы для дягилевских Русских сезонов.
Реликтовая красота природной дикости уравновешивается иронией на грани китча. Едва надев объемный пуховик Dolce&Gabbana, костюм Moschino или атласный жакет Tom Ford, палеонтологическая Венера превратится в очередную икону бодипозитива.
Etro, Moschino, Dolce & Gabbana осень-зима 21/22
«Молодой беотиец» – эскиз костюма к балету Н. Н. Черепнина «Нарцисс»; Roberto Cavalli осень-зима 21/22
Цветочный рисунок
Орнамент на воздушных платьях Erdem и Simone Rocha окутывает моделей, как легкая утренняя дымка. Перед нами не то нежные нимфы с полотен Боттичелли, не то обитательницы инсталляции «Цветочная одержимость» Яей Кусамы.
Задорные платья Chopova Lowena подошли бы для крестьянок кровь с молоком с картин Малявина.
«Крестьянки», Филипп Малявин, 1904; Chopova Lowena осень-зима 21/22
Мелкие цветочки, будто из полевого букета, на нюдовом костюме Acne Studios напоминают рисунки на теле. Этот мотив пришел в современную моду с гравюры XVI века. На ней изображена девушка-воительница, покрытая флористическими татуировками. Дочь загадочных шотландских пиктов мелькнет то в коллекции Ричарда Куинна, то на съемке Юлдус Бахтиозиной. Еще одна важная тема этого источника — тотальный орнамент — продолжается в лукбуке Emilio Pucci и уходит в глубокую логоманию.
Логомания и тотальный орнамент
Логомания — древний тренд. Пещерные люди расписывали тела сакральными татуировками. Затем процесс лишился магии. Традиция могла быть предана забвению, но тут подсуетились художники и стали делать это на камеру. На фотографиях иранки Ширин Нешат арабской вязью покрыты отдельные части тела. Турчанка Нил Ялтер использовала тело вместо листа. В «Танце живота» она переписывала отрывок из книги Рене Нелли «Эротика и цивилизации», располагая текст вокруг своего пупка. Процесс снимала на видео.
Видеоинсталляция «Женщина без головы» (Танец живота), Нил Ялтер, 1974; Balmain
В начале 2000-х в арт-кругах обсуждали проект Вима Дельвуа. Дельвуа — вегетарианец. Он спасал свиней от бойни, выкупая их, а затем содержал на арт-ферме до естественной смерти. Правда, не бескорыстно. На спинах животных художник набивал тату. После кончины поросят их шкуры продавал коллекционерам (рекорд — $150 тыс.). Этический подход Дельвуа в Европе не оценили. Из-за протестов организации по защите прав животных GAIA творец перенес ферму в Китай, где она работала до 2015 года.
Арт-ферма, Вим Дельвуа, 1997 – 2018; Marine Serre осень-зима 21/2
Еще один популярный жанр — каллиграфия на груди. Иногда из него вырастают неплохие художники. Например — Покрас Лампас, который с кем только не сотрудничал: от Comme des Garçons и Dries Van Noten до MAC. Впрочем, если буквы этого женского эксплуататора вошли в историю, то его модели так и остались безвестными.
«Без Названия» (Руки), Ширин Нешат, 2005; Fashion East, Prada осень-зима 21/22
С каждым сезоном число логоманов только множится: Versace, Marine Serre, Fendi, Chanel, Balmain. Кто следующий?
Супрематизм
Не нужно изобретать новых терминов, чтобы перевести на русский сolour block. Казимир Малевич позаботился об этом в 1915 году, создав супрематизм.
«Супрематизм», Казимир Малевич, 1915; Loewe осень-зима 21/22
«Метод выражения структуры мироздания в геометрических формах прямой линии, квадрата, круга и прямоугольника» — именно это зритель видит в коллекциях Loewe, Roksanda, Miu Miu, Prada и Marni.
Roksanda; Prada; Marni
Еще одно изобретение русского авангарда — фигурины. По задумке художника Эль Лисицкого эти гигантские марионетки, приводимые в движение электромеханической установкой, должны были заменить актеров в футуристической опере «Победа над солнцем». До этого в постановке участвовали люди. Костюмы для них разрабатывал Малевич.
Сложные сочетания, перекликающиеся с современной живописью, есть среди образов Dolce&Gabbana, Patou.
Абстрактный экспрессионизм
Долой учебники с книжных полок! Мои кумиры — Ротко и Поллак!
Если нужно было бы выбрать главный цвет сезона, то им бы непременно стал пульсирующий фиолетовый. Сирень, лаванда, лиловый и королевский пурпур встречаются и в total looks, и в сложных сочетаниях, как на полотнах Марка Ротко.
1970-е
Стеганые куртки, шапки-шлемы, бадлоны и водолазки на фоне заснеженного леса. Что это? Шоу Miu Miu, лукбук Dsquared2 или советский акционизм? В 1976 году московские концептуалисты основали группу «Коллективные действия». Акции на природе художники документировали с помощью фотографий. На них попадаются люди, одетые адекватно эпохе и погоде. Впрочем, если сделать монтаж и поместить, скажем, девушку в Tod’s в кадр, вряд ли кто-то быстро заметит подмену. Вот и идея для новой акции. Виртуальной, как и положено в эпоху пандемии.
Косынки
Непременный атрибут пейзанки — косынка — будет главным аксессуаром грядущей зимы. Для трескучих морозов подойдет меховая Paco Rabanne, для Патриков — леопардовая Dior, а для похода на митинг — как на одной из «Трех девиц под окном».
Деконструкция и многослойность
Наверное, у каждого есть стул с одеждой, который может ожить и начать самостоятельную жизнь. Возможно, он вдохновил Габриэлу Херст (Chloé), Марин Серр (Marine Serre), студентов французского института моды (IFM) и художника Микеланджело Пистолетто. «Венера в лохмотьях» — утренняя бытовая драма, знакомая каждому, и один из хитов итальянского нового бедного искусства arte povera.
Любопытный метод деконструкции использовали минималисты. Подобно хирургам, они отсекали все лишнее от объекта, превращая его в искусство. Иногда оставляли только цвет, лишая его внешней оболочки, как Марк Ротко. Бывало, что только форму, как Роберт Моррис. В его руках обычный серый фетр превращался в совершенную структуру. Результатов текстильных экспериментов Морриса хватит еще не на одну коллекцию Рика Оуэнса.
Поп-ирония 2000-х
На смену аскетичным 1990-м приходят нулевые. Гламур в эпоху постиронии превратился в поп-арт-объект в масштабах индустрии. Во время пандемии в обществе потребления главное — стабильность. Кому нужна золотая Кейт Мосс Марка Куина, если есть фальшивая грудь Schiaparelli и #metoo? Искусство волатильно. Сумка Hermès Kelly — вечна. Выбор между крупногабаритными «бусами» Жана-Мишеля Отоньеля и сверкающей игрушкой Jil Sander очевиден.
Чтобы прикоснуться к прекрасному, не нужно идти в музей. К тому же во многих странах они все равно закрыты. Теперь универмаги тоже допустимо назвать храмом искусства, ведь на вешалках можно встретить шедевры. К примеру, поближе познакомиться с живописью поп-арт-художника Джеймса Розенквиста. Креативный директор Lanvin Бруно Сиалелли использовал его работу для принта в новой коллекции.
